Москва,
«Детская литература», 1968
художник С. Аристакесова
Мотороллер тарахтел
Мотороллер тарахтел, Вдоль по улице летел: Трах-тах-тах, Тара-ра-рах – Нагонял на встречных страх. Утке страшно, утке жутко, В лужу, в лужу мчится утка. Скачут прочь встревоженные Лошади стреноженные. Петухи горластые Храбростью не хвастают, Сонных кур прогнали с места. – Кар-ра-ул! – кричат с насеста. Мотороллер незнакомый Повалил скирду соломы, Вдоль домов пронес он рев, Пыль взметнул – и был таков. Не со зла он так шумел, Не шуметь он не умел.
Чайки
А сегодня на причале Чайки белые кричали: – Сюда! Сюда! Еда! Еда! На баркасах много рыбы. На баркасах рыбы глыбы! Наловить так много рыбы Никогда мы не могли бы! Кто проворней – рыбу хвать! А другие отнимать. Чайка с чайкой лезет в драку: – Отдавай мою салаку! И охота чайкам спорить: Что бранятся – просто смех. Разве море на запоре? Хватит рыбы в нем на всех.
Не рисуется мне
В теплом море вместе с Петей
Хорошо купаться нам.
Вместе на велосипеде
Хорошо кататься нам.
День и два мы все катались,
Все играли и купались,
А на третий, а на третий
Подрались мы с этим Петей.
В дом пошел я, стал читать,
Стал страницы я листать:
ВЫЛ читаю вместо БЫЛ,
Буквы все перезабыл.
Взял тогда я карандаш,
Рисовать я стал гараж,
Только вместо гаража
Я нарисовал моржа..
Не рисуется мне,
Не читается мне,
Даже на велосипеде
не катается мне,
Даже в море, даже в море
не купается мне.
Все сегодня по-другому.
Интересно, Петя дома?
На закате
Солнцу я сказал: - Скорей Воду в море подогрей! И на солнце стал смотреть. Солнышко снижалось. Чтобы воду подогреть, В море погружалось. И поплыло под водой, Проложив дорожку. По дорожке золотой Я прошел немножко. А дорожка золотая Холоднющая такая! Значит, солнце обмануло? Значит, солнца в море нет? Может, солнце утонуло И остался только след - Красный след над головой, А на море золотой?
Сирень
Кусты сирени голубой Бегут по улице гурьбой. Забор надел сирень, Как шапку, набекрень, И на столе в кувшине Букет сирени синей. С утра до ночи целый день Везде пушистая сирень. То ветку вдруг уронит Ко мне на подоконник, А то на кухню к маме Заглянет вдруг ветвями. Однажды утром пасмурным Я вышел погулять, Смотрю по сторонам я И не могу понять: Вдруг стала наша улица Какой-то не такой, Вдруг стала наша улица Унылой и пустой, Забор какой-то голый, Какой-то невеселый... Все утро я пробегал – Но нет сирени белой. Сиреневой и синей нет, Кругом один зеленый цвет. Кувшин убрал я со стола – Букет стал редкий, вялый. Куда моя сирень ушла? Что ж погостила мало?
В гости
В гости к лампочке моей
Прилетело сто гостей.
Прилетели к лампочке
Бабочки узорные,
Прилетели мотыльки,
Белые и черные.
А за ними кто-то рыжий
Подлетал все ближе-ближе.
Будто я с ним незнаком,
Притворился мотыльком.
– Я знаком с тобой, ОСА,
Потому что ты КУСА -
Потому что ты очень КУСА-
ЧАЯ
Я не звал тебя, я знаю –
Ты кусачая, ты злая,
Поскорее назад ПОВОРА-
ЧИВАЙ!
Но оса в ответ жужжала,
Очень жалобно жужжала
И меня не обижала,
Будто вовсе нету жала.
Я сказал: – Пожалуйста,
Никого не жаль.
Если ты не жалишься,
Грейся – мне не жаль!
Белая ночь
Не хотело солнышко С неба уходить. Захотелось солнышку Ночью посветить: Мол, возьму и сделаю Ночку светлой, белою. Мама лампу не зажгла, Села с книжкой у стола. Вот так ночь – светло, как днем. И никак мы не заснем. Горевала ночью белой Безработная луна. В небесах висеть без дела Не приучена она. Побледнела, похудела – Так была огорчена. Что луна всю ночь грустит, Солнышко увидело. – Неужели, – говорит,– Я тебя обидело? Солнце тут же в море село, А луна гулять пошла. С каждой ночью веселела, Округлялась и росла. Вновь слетают с неба сны В лунной колеснице. Только разве свет луны С солнечным сравнится?